Неточные совпадения
Самгин шагнул к ней, — она взмахнула рукою, прикрывая грудь, мокрый шелк
рубашки соскользнул к ее ногам, она бросила свечу на
пол и простонала негромко...
Но угар случался частенько. Тогда все валяются вповалку по постелям; слышится оханье, стоны; один обложит голову огурцами и повяжется полотенцем, другой положит клюквы в уши и нюхает хрен, третий в одной
рубашке уйдет на мороз, четвертый просто валяется без чувств на
полу.
Купец, то есть шляпа, борода, крутое брюхо и сапоги, смотрел, как рабочие, кряхтя, складывали мешки хлеба в амбар; там толпились какие-то неопределенные личности у кабака, а там проехала длинная и глубокая телега, с насаженным туда невероятным числом рослого, здорового мужичья, в порыжевших шапках без
полей, в
рубашках с синими заплатами, и в бурых армяках, и в лаптях, и в громадных сапожищах, с рыжими, седыми и разношерстными бородами, то клином, то лопатой, то раздвоенными, то козлинообразными.
Между тем ночь сошла быстро и незаметно. Мы вошли в гостиную, маленькую, бедно убранную, с портретами королевы Виктории и принца Альберта в парадном костюме ордена Подвязки. Тут же был и портрет хозяина: я узнал таким образом, который настоящий: это — небритый, в
рубашке и переднике; говорил в нос, топал, ходя, так, как будто хотел продавить
пол. Едва мы уселись около круглого стола, как вбежал хозяин и объявил, что г-н Бен желает нас видеть.
На арене ничего еще не было. Там ходил какой-то распорядитель из тагалов, в розовой кисейной
рубашке, и собирал деньги на ставку и за пари. Я удивился, с какой небрежностью индийцы бросали пригоршни долларов, между которыми были и золотые дублоны. Распорядитель раскладывал деньги по кучкам на
полу, на песке арены. На ней, в одном углу, на корточках сидели тагалы с петухами, которым предстояло драться.
Английский народ при вести, что человек «красной
рубашки», что раненный итальянской пулей едет к нему в гости, встрепенулся и взмахнул своими крыльями, отвыкнувшими от
полета и потерявшими гибкость от тяжелой и беспрерывной работы. В этом взмахе была не одна радость и не одна любовь — в нем была жалоба, был ропот, был стон — в апотеозе одного было порицание другим.
Вот я, мужик, вышел в
поле лошадей ловить, вот у меня и кормушка с овсом в руках (он устроил из подола
рубашки подобие кормушки), — а вы, лошади, во стаде пасетесь.
А в зале, где разместили на ночь подростков, они повскакали с разостланных на
полу пуховиков и в одних
рубашках, с криком и хохотом, перебегают из конца в конец по неровной поверхности, образуемой подушками и перинами, на каждом шагу спотыкаясь и падая. При этом происходит словесная перестрелка, настолько нецеломудренная, что девушки, стоящие у рукомойников, беспрестанно покрикивают...
— Никогда не привозил. Я про нож этот только вот что могу тебе сказать, Лев Николаевич, — прибавил он, помолчав, — я его из запертого ящика ноне утром достал, потому что всё дело было утром, в четвертом часу. Он у меня всё в книге заложен лежал… И… и… и вот еще, что мне чудно: совсем нож как бы на полтора… али даже на два вершка прошел… под самую левую грудь… а крови всего этак с пол-ложки столовой на
рубашку вытекло; больше не было…
Один молодой человек, развязный и красивый, в фуражке с приплюснутыми
полями, лихо надетой набекрень, в шелковой
рубашке, опоясанной шнурком с кисточками, тоже повел ее с собой в номера, спросил вина и закуску, долго врал Любке о том, что он побочный сын графа н что он первый бильярдист во всем городе, что его любят все девки и что он из Любки тоже сделает фартовую «маруху».
Подходя к самому монастырю, путники наши действительно увидели очень много монахов в
поле; некоторые из них в
рубашках, а другие в худеньких черных подрясниках — пахали; двое севцов сеяло, а рыжий монах, в клобуке и подряснике поновее, должно быть, казначей, стоял у телеги с семянами.
Между тем виновник этой суматохи, ни на секунду не прекращая своего визга, с разбегу повалился животом на каменный
пол, быстро перекатился на спину и с сильным ожесточением принялся дрыгать руками и ногами во все стороны. Взрослые засуетились вокруг него. Старый лакей во фраке прижимал с умоляющим видом обе руки к накрахмаленной
рубашке, тряс своими длинными бакенбардами и говорил жалобно...
Кто-то, без мундира, в одной белой
рубашке, плясал вприсядку посредине комнаты, ежеминутно падая назад и упираясь рукой в
пол.
Однако на другой день он пожелал проверить оценку Анпетова. Выйдя из дому, он увидел, что работник Семен уж похаживает по
полю с плужком. Лошадь — белая, Семен в белой
рубашке — издали кажет, точно белый лебедь рассекает волны. Но, по мере приближения к пашне, оказывалось, что
рубашка на Семене не совсем белая, а пропитанная потом.
Доктор закрыл рану
рубашкой, отер пальцы о
полы пальто и молча, не глядя на раненого, отошел к другому.
Старая барыня, ждавшая мужа, сама отперла дверь. Она, как оказалось, мыла
полы. Очки у нее были вздернуты на лоб, на лице виднелся пот от усталости, и была она в одной
рубашке и грязной юбке. Увидев пришедших, она оставила работу и вышла, чтобы переодеться.
Осенний тихо длился вечер. Чуть слышный из-за окна доносился изредка шелест, когда ветер на лету качал ветки у деревьев. Саша и Людмила были одни. Людмила нарядила его голоногим рыбаком, — синяя одежда из тонкого полотна, — уложила на низком ложе и села на
пол у его голых ног, босая, в одной
рубашке. И одежду, и Сашино тело облила она духами, — густой, травянистый и ломкий у них был запах, как неподвижный дух замкнутой в горах странно-цветущей долины.
В тёмный час одной из подобных сцен Раиса вышла из комнаты старика со свечой в руке, полураздетая, белая и пышная; шла она, как во сне, качаясь на ходу, неуверенно шаркая босыми ногами по
полу, глаза были полузакрыты, пальцы вытянутой вперёд правой руки судорожно шевелились, хватая воздух. Пламя свечи откачнулось к её груди, красный, дымный язычок почти касался
рубашки, освещая устало открытые губы и блестя на зубах.
Понемногу все поднялись поодиночке один за другим, спустились вниз, умывались из ведра, набирая в рот воды и разливая по
полу, «чтобы в одном месте не мочить», и, подымаясь наверх, утирали лица кто грязной
рубашкой, кто
полой кафтана…
То она сидела спустя голову, молчала и, как глухонемая, не отвечала ни на один вопрос, то вдруг пропадала, бегала в одной
рубашке по
полям, звала Степана и принимала за него первого встречного мужчину.
Говорили только, что она совсем обносилась, и видали ее пробегавшею через
поля в одной
рубашке.
Чёрный, кудрявый Стёпа, сидя на подоконнике, распустив толстые губы свои, гладил лоб дрожащей рукою, и казалось, что он сейчас упадёт, ударится головою в
пол. Вот он зачем-то оторвал расстегнувшийся манжет
рубашки и швырнул его в угол.
Иван Иванович только после обеда лежит в одной
рубашке под навесом; ввечеру же надевает бекешу и идет куда-нибудь — или к городовому магазину, куда он поставляет муку, или в
поле ловить перепелов.
Когда зрители уселись и простыни раздвинулись, в раме, обтянутой марлей, взорам предстали три фигуры живой картины, в значении которых не было возможности сомневаться: Любинька стояла с большим, подымающимся с
полу черным крестом и в легком белом платье; близ нее, опираясь на якорь, Лина в зеленом платье смотрела на небо, а восьмилетний Петруша в красной
рубашке с прелестными крыльями, вероятно, позаимствованными у белого гуся, и с колчаном за плечами целился из лука чуть ли не на нас.
Сергей обнял молодую хозяйку и прижал ее твердую грудь к своей красной
рубашке. Катерина Львовна только было шевельнула плечами, а Сергей приподнял ее от
полу, подержал на руках, сжал и посадил тихонько на опрокинутую мерку.
— Да что ж вино-с… — немного как бы смутился Павел Павлович, однако подошел к столу и стал допивать свой давно уже налитый последний стакан. Может, он уже и много пил перед этим, так что теперь рука его дрожала, и он расплескал часть вина на
пол, на
рубашку и на жилет, но все-таки допил до дна, — точно как будто и не мог оставить невыпитым, и, почтительно поставив опорожненный стакан на стол, покорно пошел к своей постели раздеваться.
Того же самого ситца, что
рубашка была, так лоскуток один с пол-аршина.
Где-то на Васильевском острове он отыскал своих земляков, «полтавских хлопцев», которые ходили в вышитых
рубашках с ленточками вместо галстуков и в широчайших шароварах, засунутых в сапоги, курили люльки, причем демонстративно сплевывали на
пол, через губу, говорили «эге ж» и «хиба» и презирали кацапов с их городской культурой.
Никому никогда не отказывавшая в своем религиозном усердии, Соня, худая, сутуловатая, босая, в одной
рубашке, голыми коленями становилась на холодном
полу спальной и, приказав Дуне следовать ее примеру, исступленным от молитвенного экстаза голосом, ударяя рукою в грудь, шептала вдохновенно слова всех молитв, которые только знала.
Костюм наших новых знакомых состоял из короткой тельной
рубашки белого цвета и одного или двух пестрых халатов длиною до колен,
полы которых запахивались одна на другую и застегивались сбоку на маленькие металлические пуговицы, похожие на бубенчики.
Первое, что я сделал, это пристыдил Лайгура и его жену за бесчеловечное отношение к безногой девушке. Вероятно, утром Цазамбу рассказал старику о том, что я будил его и сам носил дрова к больной, потому что, войдя в ее юрту, я увидел, что помещение прибрано, на
полу была положена свежая хвоя, покрытая сверху новой цыновкой. Вместо рубища на девушке была надета, правда, старая, но все же чистая
рубашка, и ноги обуты в унты. Она вся как бы ожила и один раз даже улыбнулась.
— Да куда же бежать-с? Кругом
поле, ни кола, ни двора, в город назад семь верст, до Бодростинки четыре, а влево не больше двух верст до Синтянина хутора, да ведь все равно и туда теперь не добежишь. Видите, какой
полил. Ух, за
рубашку потекло!
Белую, довольно полную шею ее обрамлял отложной воротничок мужской
рубашки, застегнутой на груди бриллиантовыми запонками, а у ног ее на
полу лежала широкополая серая мужская шляпа и шинель.
Чумиза на
полях была сжата, повсюду снимали каолян.
Поля обнажались. Дни стояли солнечные и теплые, но ночи были очень холодные, часто с заморозками. Солдаты же имели только летние
рубашки и шинели. Суконные мундиры и полушубки еще весною были отвезены на хранение в Харбин.
Круглая шляпа с перьями, распущенные по плечам волосы, тонкий ус и оставленный на конце бороды клочок волос; воротник
рубашки, отвороченный до груди, и между ним две золотые кисточки; полукафтанье, наподобие черкесского чекменя, из черного атласа, который тянули вниз шары свинцовые, вделанные кругом
полы в шелковой бахроме; белая шитая перевязь, падающая с правого плеча по левую сторону; сапоги с черными бантами на головах и с раструбами из широких кружев, туго накрахмаленных, в которых икры казались вделанными в огромные чаши: весь этот наряд, и в тогдашнее время, заставлял на себя оглянуться с невольной улыбкой.
Она вскочила с постели и, как была, в одной
рубашке, босая упала ниц на голый
пол перед киотом.
В комнате этой, обитой серым ситцем, на огромной софе лежит неподвижно этот «баловень счастья» и смотрит в одну точку. Одет он в атласный фиолетового цвета халат, с расстегнутым на груди воротом
рубашки. Золотой крестик с двумя образками и ладанкой на шелковом шнурке выбился наружу и лежит поверх халата. Одна шитая золотом туфля лежит у босых ног на софе, а другая валяется на
полу.
Павел схватил ее за
рубашку, разорвал, и оба они клубком покатились по
полу.
Был отчаянный стук, крик, трусливые угрозы застрелить сквозь дверь; и когда, почти сбивая с ног полуголую Любу, ворвались дружной лавой в маленькую комнату и наполнили ее сапогами, шинелями, ружьями, то увидели: он сидел на кровати в одной
рубашке, спустив на
пол голые, волосатые ноги, сидел и молчал.
Но, уже помолившись Богу и укладываясь спать, Настя долго сидела на кровати и размышляла. Худенькая спина ее, с острыми лопатками и отчетливыми звеньями хребта, сильно горбилась; грязная
рубашка спустилась с острого плеча; обняв руками колени и покачиваясь, похожая на черную сердитую птицу, застигнутую в
поле морозом, она смотрела вперед своими немигающими глазами, простыми и загадочными, как глаза зверя. И с задумчивым упрямством прошептала...